Несмотря на то, что в России множество предприятий по производству фармацевтических препаратов и медтехники, на отечественном рынке по-прежнему занимает лидирующую позицию зарубежная продукция. Чтобы обеспечить лекарственную безопасность страны, несколько лет назад была принята федеральная целевая программа "Развитие фармацевтической и медицинской промышленности РФ до 2020 года". В ее рамках в регионах, в том числе и в УрФО, стали создаваться отраслевые кластеры. Предполагалось, что уральский биомедицинский кластер, штаб-квартира которого находится в Екатеринбурге, поможет местным производителям объединиться и сообща работать над повышением конкурентоспособности и продвижением своей продукции. Однако, как признался член Совета Федерации Эдуард Россель, который, будучи губернатором Свердловской области, активно продвигал этот проект, кластер до сих пор не оправдал надежд.

- У нас получилось обычное объединение предприятий. А должна быть реально действующая организация, состоящая из предприятий одной технологической цепочки, взаимосвязанных и дополняющих друг друга, - констатирует сенатор.

Сами производители клянутся, что готовы к более активному сотрудничеству, но для этого им нужна поддержка со стороны властей.

- Объединившись, мы не получили реальной помощи от государства. Зачем тогда было создавать кластер? Ведь мы и так друг друга знаем, - замечает Денис Коршунов, директор по инновациям группы компаний, выпускающей медицинские приборы.

Исполнительный директор НП "Уральский биомедицинский кластер" Сергей Чемезов подтверждает: за последние два года семь свердловских производителей медицинской продукции участвовали в различных конкурсах на получение господдержки. Но их попытки, к сожалению, не увенчались успехом.

- В федеральной программе развития медицинской индустрии была заложена правильная идея, но оказались слабые механизмы, не позволившие добиться результата, - объясняет Эдуард Россель. - Скажем, программа развития уральского кластера предполагает рост объема производства на местных медицинских предприятиях с 10 до 60-70 миллиардов рублей в год. Однако для этого нужно вложить 27 миллиардов рублей. А где их взять? Мы не можем получить такую прибыль на таблетках, чтобы развивать производство. С помощью кластера планировалось реализовать схему государственно-частного партнерства, при которой вклад государства составил бы 50 процентов от необходимых затрат. Но ее не удалось претворить в жизнь.

Впрочем, даже если у фармпредприятий есть средства на модернизацию производства, все равно им очень трудно конкурировать с зарубежными производителями: разрабатывать и выпускать новые лекарственные средства у нас в стране невероятно трудно из-за законодательных барьеров.

- Требуется полжизни, чтобы пройти путь от разработки до внедрения препарата. Вот уже три года не можем запустить уральское лекарство против свиного гриппа. У нас есть предприятие, которое разрабатывает новые виды медикаментов, но оно сможет поставлять их в больницы лишь лет через десять, когда пройдет все бюрократические процедуры, - говорит Эдуард Россель.

Эксперты ставят в пример Казахстан, который, значительно упростив законодательство в сфере производства медицинских препаратов, добился ее бурного развития. В частности, резко вырос приток иностранных инвестиций, зарубежные компании стали организовывать в стране свои производства. Россия состоит с Казахстаном в Таможенном союзе, так что, скорее всего, казахстанские препараты уже в ближайшем будущем начнут поступать на наш рынок.

При этом в нашей стране все еще остро стоит проблема и с продвижением препаратов на рынок: иностранные компании прочно заняли нишу и не хотят пускать российских изготовителей. Наглядное подтверждение тому - уральский инсулин, который был создан много лет назад, но пока продается только в 20 регионах РФ из 84-х.

Из-за всех этих сложностей российские производители вынуждены отдавать свои идеи зарубежным компаниям и участвовать в реализации их проектов. В итоге отечественные наработки и технологии нередко возвращаются на внутренний рынок уже под иным брендом.

По мнению уральских специалистов, изменить ситуацию можно, упростив некоторые законодательные процедуры и ограничив доступ для иностранных компаний на российский рынок. При этом нужно выстроить и действенную систему поддержки кластеров. Денис Коршунов приводит в пример Германию, которая считается лидером по производству фармацевтической продукции. По словам эксперта, там совсем иной подход к поддержке этого бизнеса: власть, чтобы не помогать каждому производителю в отдельности, предложила им объединиться в кластер, создала промплощадку, в которой половина территории выделена под размещение производств, предусмотрела налоговые и арендные преференции, а затем стала на всех уровнях лоббировать интересы фармпредприятий. В частности, организовала канал сбыта лекарственной продукции через крупную международную компанию.

А директор КБ медицинских изделий одного из оборонных заводов Екатеринбурга Антон Юзефович считает интересным опыт Швейцарии: там нет льгот, зато оказывается помощь в продвижении.

- Швейцарский медицинский кластер вывозит своих резидентов на крупнейшие международные выставки и выделяет им там лучшие места. Нам же предоставляют стенды в самых отдаленных павильонах, до которых мало кто доходит. В итоге мы вынуждены сами бронировать более выгодные площадки - только за счет этого развиваем международные продажи. Но предприятию трудно добиться успеха в одиночку. Так, мы восемь лет работали над тем, чтобы получить стенд на международной выставке в Дюссельдорфе. Поэтому нужно, чтобы уральские производители целым кластером занимали привлекательные площадки.

Но для начала самим кластерам хотелось бы получить материальную помощь от государства, и не так давно российское правительство все-таки приняло решение о выделении им субсидий. Но для этого необходимо, чтобы деятельность объединения координировал региональный или муниципальный оператор. У уральского биомедицинского кластера пока такового нет.